Портал «Читальный зал» работает для русскоязычных читателей всего мира
 
Главная
Издатели
Главный редактор
Редколлегия
Попечительский совет
Контакты
События
Свежий номер
Архив
Отклики
Торговая точка
Лауреаты журнала
Подписка и распространение








Зарубежные записки № 26, 2014

Элана, «Я часто разговариваю вслух»
М.: «Вест-Консалтинг», 2014

Поэтическая книга Эланы отличается четкой архитектурно-скульптурной выверенностью.  Она представляет из себя, безусловно, нечто цельное, а не сборник отдельных стихотворений. Строго заданный вектор движения, причем, неожиданно, сверху вниз — с неба на землю, а не наоборот, как это бывает обычно; размеренное поступательное эмоциональное воздействие на читателя — как те, падающие сверху, «капля за каплей / испытание камню» из стихотворения, входящего в главу «Обручение с жизнью»…
Книга четко разделена на три части, и деление происходит не только по внешнему признаку — жанр, принцип стихосложения, размер (третья часть, согласно своему порядковому номеру, например, включает в себя трехстишия — хокку) и т. п. В своем словесном выражении поэтесса следует принципу минимализма, и минимализм этот прогрессирует от одной главы к другой. Но книга делится и по смысловому принципу. Наверно, каждый из читателей откроет здесь что-то свое. Мне же увиделось следующее.
Действие первой главы, давшей название и самому сборнику, происходит в декорациях, которые условно можно назвать «небо». Почему условно? Ведь само слово «небо» повторяется строчка за строчкой с подчеркнутой регулярностью… Наверно, потому, что небо здесь разное, не только с точки зрения прямого и переносного значения лексической единицы, но и чисто художнически, оно меняет свои очертания, окраску, настроение и назначенье: «И не балует нас чудесами / И не часто светлеет как хочется / И не всем раздает пророчества / Затяжной облегчая полет…». Скорее это и не совсем небо, а некое надземное пространство, в котором до поры до времени обитает лирическая героиня (или ее душа, что в принципе одно и то же). Это ведь только сверху можно увидеть и услышать:

Осень
Метель
Пляшет артель
Улиц пьяных
Эхо рваное
Поздних шагов
Хуже врагов
Молчит телефон
Воет патефон
Армагедон
Потуги-мучения
Схватками рождения
Тужится решение
СТОН-КРИК
Еще секунда
Один миг
Станут точкой
Невозвращения…

Мучительно дающееся решение некой души с Неба вернуться на землю? Для чего? Потому что «жалко тех кто мог и не сумел»? Изучивших тишину до ее мельчайших оттенков, ощутивших, как она, внешне невесомая, становится вдруг пугающе вязкой и «на горло жмет захватывая дух», и мысли в ней становятся почти не слышимы… И вот тогда приходит понимание: «Когда-нибудь / однажды / заблудившись / в беспросвете / понять смогу / две истины / простые / что / небо начинается / с земли …». И вот: «…с любовью к нам / Приходит с небес / Тот кто умер уже / И воскрес…». Если небо зовет стерильной чистотой, то земля предложит искушения, мучения и множество, как кто-то сказал, маленьких личных смертей вплоть до окончательной (?), последней. Но она зовет любовью, которая не умирает, даже если ее потеряешь: «Слишком поздно возвращаться / Слишком рано начинать / Но с любовью не расстаться / Даже если потерять». Трудное возвращенье идет постепенно, этапно: «На крыше / Маленького мира / Однажды / Поселился ангел / И / Мир / в рождении сверхновом / Растворился … / Вместе с крышей…». Возвращение — чтобы утешить оставшуюся на земле в одиночестве любовь и напомнить ей о небе: «Спи / Любовь моя / Спи… / Крылья отдам я свои / Ты полетай в вышине / И возвращайся ко мне». И спутники в этом возвращении — «Вдох один на двоих / Муза / Перехода живой / Узел…».
Душа еще осваивается в новом, нижнем мире. Вторая глава книги называется «Когда звучит колокол». И пока что именно на это звучание, которое находится между землей и небом, опирается она: «Когда звучит колокол / Значит все хорошо / Значит в мире есть на что / Опереться…». Колокол, наверно, и пробуждает ее: «Проснулась поздно — / В тридцать семь… / Зато / И выспалась / Прекрасно…». Сон, как символ, играет огромную роль в поэтике Эланы. Он противопоставлен как нечто совершенное несовершенству земной жизни, поэтому и проснувшаяся душа еще тоскует о своем прекрасном сне. Но если в первой части книги лирическая героиня признается: «Ноты сжигая отборные / Сердцем пугая воронов / Живые ищу Слова / Для Вас…», то во второй главе она уже пробует голос: «Тра-та — та-та / Вам спою…/ Высокая нота — / Трещины по стеклу…». Это в первой части лирическая героиня говорит: «Зачем слова / Когда / Я снова / Пью любовь / И не могу напиться…», потому что она сама и ее любовь еще разделены: «Между небом и землей / Облака / Между Богом и тобой / Чистота». Во второй части книги все удваивается, получает свою пару, либо свое отраженье, либо свою антитезу, но все равно пару: «Огонь / И / Тень огня / Их вдохновенный танец…»; «…и слышно / В нежности дыханья / Как два молчанья / Становятся одним…»; «…Твоя ошиблась осень / Пришла моя весна…»; «Слова печальные / Нашла / И в доме поселилось / Эхо…». В новом мире еще страшно, хотя выбор уже сделан: «Свободный выбор / Трудный путь / Для тех / Кто выбрал / Быть свободным…». Но есть и спасение: «Как получить / Из холода тепло? / Любовью / Пустоту меж ребрами / Заполнив…». Все становится яснее и постижимее, и, послушав время «между началом одного и окончанием другого», понимаешь, что никакого противопоставления между небом и землей нет: «Выйди / За / Околицу / Пределов… / Разглядишь / Где / Боженька / Живет…».  И почувствуешь: «Когда снимают с плеч / Ярмо / Быстрее отрастают / Крылья…».
Третья глава книги называется «Обручение с жизнью», и этим многое, фактически, сказано. Мир получает свою вещность, хотя глубокая философия в осмыслении жизни никуда не уходит: «Чтоб не улететь / Я придумала себе / Земное имя…». Но преимущественные черно-белые краски первых двух глав расцвечиваются красками иными — яркими и тягучими: «Цапля красная / Над вулканом кружила / День начинался…»; «Высокой нотой / Встретила рассвет / Сиреневая скрипка…»; «Процеживаю солнце / Сквозь рыжую сеть / Осеннего дня…».  И вектор движения потихоньку начинает вертеться по кругу, чтоб все уверенней и чаще направляться вверх — на небо: «Линия жизни / Струйкой с ладони / Движение по кругу…» — «Доброе дело / Отпусти в воду — / Все реки текут к Богу…». Даже звуки, уходя от немоты и полутонов, становятся грозовыми раскатами. Гроза становится часто повторяющимся образом в третьей части: «Тяжелое брюхо / Беременного неба / Близится гроза…», «Каждая гроза / Каждая весна / Невиданная ценность…». И даже «капкан объятий тишиной кричит» у поэтессы. И хотя еще встречаются признаки прежней меланхолии: «Осенней ноты / первая слеза / На верхней створке утра…», но душа, получив огромный жизненный опыт, становится сильной. Даже одиночество уже не пугает, потому что оно уже внешнее, а не внутренне: «Одиночество… / Мне легко и спокойно / Быть целым миром…». Внутренний мир становится ярче и значительнее, и снова притягательнее мира внешнего: «Как мягкий свитер / Уютен мир твой / Но так же мал мне…». И снова душа в поисках пути: «Неизбежности / Дороги белой / Распахнуты объятья…». И снова как будто появляется образ пустоты: «Играю в себя / Улыбаюсь пустоте / Увлекательно…».  И душа жаждет нового перерождения: «Умереть своей смертью / Все же лучше чем / Жить чужой жизнью…». Может, все из-за того, что сильнейшее лекарство — любовь — на время потеряло свою силу? «Сухая речка / Пустая лодка / Вспоминай теперь кто ты…»  Только душа уже сильна, обручившись с Жизнью: «Моей любви застывшей / Вскрывает вены / Ветер весенний…». И лирическая героиня чувствует, как никогда, что «Обручение с жизнью / Решающий шаг / Для послесмертья…». И дорога не может быть только белой и ведущей только в одном направлении. Так ясно это заявлено в следующем трехстишии: «Двухцветная дорога / С незапамятных времен / Ведет к творению…». Здесь, наверно, уместно сделать смысловое ударение на первом слове: «двухцветная». Однако книга заканчивается таким стихотворением: «Ночные тени / Не собьют меня / Вставшую на лунный путь…». В своем предисловии к книге Е. Степанов очень точно подмечает вот эту дуалистичность поэтики Эланы, отражающую дуалистичность природы человека вообще. Даже камень (один из самых частых образов лирики поэтессы), наверно, не выдержит однажды и сломается, так же и человек подвержен частым сомнениям и падению духа…
И все это, и многое другое щедро предлагает нам для размышлений о жизни и о себе  в своем творчестве талантливая поэтесса, композитор, художница, исполнитель — Элана.

Ольга ДЕНИСОВА

Яндекс.Метрика